Фильмы о Великой Отечественной в последнее время, как “большом” так и “малом” экранах, стали пользоваться популярностью, которую сложно объяснить. На “Оскар”от России, к примеру, четвертый год подряд номинируется фильм так или иначе посвященный военному или послевоенному периоду. Что это? Посттравматический синдром? Желание сформировать в массовом сознании альтернативное прошлое? Я же соглашусь с кинокритиком Антоном Долиным, высказавшим мысль о том, что Великая Отечественная война – это главная “духовная скрепа”, единственное что способно объединить российское общество и так потерявшее все ориентиры.
“Сталинград” Бондарчука в списке фильмов о войне вряд ли займет место по соседству c произведениями Германа старшего, Тарковского, Чухрая. Всё потому, что советский кинематограф обладал иной системой знаков и символов, иной философией, иной точкой зрения на знакомые всем события. Съемочные группы состояли из людей недавно воевавших на фронте, прошедших тяжелый путь. Именно поэтому на экране так важно было отразить угнетающую атмосферу ужаса и безысходности, а не анатомический страх. Помните запоминающийся эпизод из “Иваново детство” Тарковского, где главный герой общался с жителем спаленной пожаром деревни? Или взгляд матери из “Баллады о солдате”?
Современное время диктует новые правила. Тихий саспенс, опора на диалоги, неспешное повествование уступили место клиповым нарезкам, спецэффектам и сбивчивым сюжетам (или полному их отсутствию). Время ускорилось, вместе с ним изменился и кинематографический язык. Творение Бондарчука играет на этом поле.
Перед нами история пяти солдат, оформленная в виде притчи/мифа (о спойлерах умолчу), отрезанных от основной группировки войск. По долгу службы они вынуждены защищать уцелевший дом, где был развернут штаб корректировки артиллерийского огня. Среди выживших жителей этого дома советские солдаты находят девушку Катю (Мария Смольникова), которая метафорично напоминает саму Россию, беззащитную, покалеченную войной. К слову, “Сталинград” настолько наполнен метафорами и символами, что разгадать их способен лишь зритель так или иначе обладающий культурологической подготовкой. Солдаты, объятые пламенем, не иначе воины Апокалипсиса, пятеро разведчиков в шутку называют друг друга апостолами, а история любви, жизни нового человека и вовсе создает аллюзии на миф о Вифлееме и непорочном зачатии.
Но сюжетные коллизии и отсылки скроены так неровно, что наблюдая за героями не понимаешь, кто же из них играет главную роль? И поэтому не переживаешь. Смещая фокус с одного солдата на другого, Бондарчук старается подчеркнуть непростую судьбу каждого из тех, кто участвует в этой безумной мясорубке, где нет места сомнениям, слабости и духовным терзаниями. Но паззл упорно не складывается в единую картину. Отчасти это связано с очень неровным актерским составом.
Ситуацию спасает параллельная сюжетная линия – история немецкого капитана Кана (Томас Кречманн – сыграл он потрясающе), стремящегося захватить злополучный дом и русской девушки (Яна Студилина). Немецкий солдат, офицер вермахта, попавший под чары русской красавицы, в фильме он не наделен характерными отрицательными маркерами. Его персонаж прекрасно понимает всю абсурдность расстрелов мирных жителей, зверств и убийств. Война для него – место для битвы двух достойных соперников. Но он враг, а мы, как зрители, все равно ему сочувствуем. Неоднозначно. Такой сценарный диссонанс вызывает противоречивые чувства, но подчеркивает основную гуманистическую идею картины Бондарчука – перед лицом смерти все равны, но жизнь важнее смерти.
Несмотря на всё вышесказанное, “Сталинград” – размашистое массовое кино, о котором в самом начале невольно намекает логотип американской студии Columbia pictures. Визионерство в каждом кадре, каждой сцене. Батальные сцены здесь неизменно снимаются в рапиде, напоминая последние работы Зака Снайдера, кровь в рукопашных драках льется рекой, гипертрофированные по мощности взрывы, эффектные падения самолетов: кажется всё здесь сделано для того, чтобы угодить всем и каждому. Даже финальную песню поёт Земфира – культовая певица для огромного количества россиян.
Самым важным достоинством фильма, пожалуй, является отсутствие нездорового пафоса и необъятного нарратива (ими так часто “грешат” образцы нового русского кино). А это, поверьте, даже важнее признаний критиков и номинаций. Но все-таки хочется своего, родного кино, не голливудского.